Птички и российские глушилки Как архитектор и основатель бара воюет на Донбассе в аеророзвидци

Ранее киевлянин Дмитрий (фамилию не называем в связи с тем, что он действует разведчиком и воюет в зоне АТО - ред.) Работал архитектором и занимался продвижением собственного арт-бара, но в 2015 году стал военным - сначала служил в "Азове ", затем перешел в новый, созданный по стандартам НАТО подразделение в Вооруженных силах Украины. Несмотря на новые стандарты, уникальные боевые задачи и официальный статус, бойцам приходится во многом полагаться на волонтерскую помощь. Впрочем, по словам Дмитрия, неудобства перекрывает и реальная польза, которую удается приносить на фронте.

- Дмитрий, расскажите о себе. Чем занимались до войны?

- Я киевлянин, архитектор, из семьи архитекторов. Жена тоже архитектор. Учился в математической школе, закончил Академию Искусств, все в Киеве. Двое детей. Друзья тоже, в основном, из круга, близкого из Академии Искусств. Несколько лет назад мне пришла в голову мысль сделать с друзьями что-то вроде общей гостиной, которая в итоге переродилась в бар в центре города. Так получилось, что к нам прибились еще группы поэтов, художников, маркетологов, журналистов. Идея появилась в 2011 году, уже в конце нашли помещение и арендовали его. К середине 2012 года мы вылетели в трубу, а в 2013-м году, внеся концепцию и уже в несколько измененном составе, сделали вторую попытку, которая, с некоторыми вариациями, продолжается до сих пор.

- Идея оказалась успешной?

- Как бизнес она, я полагаю, не очень успешна. Скорее - это хобби, потому что работает в ноль. Семью кормила до войны скорее работа архитектором, а сейчас вот пытаюсь ее поддерживать материально как солдат Вооруженных сил Украины.

- В конце 2013 года, во время Майдана, напротив выхода из метро "Крещатик" стоял Барбакан. Как пришла в голову эта идея?

- Идея пришла, когда была попытка разгона Майдана с 10 на 11 декабря. После разгона студентов мы ходили на ночные дежурства, я сам себе Накройте с коврик смешное снаряжение - некий "доспехи", который под куртку одевался. На руки приматывали скотчем журналы, и мы каждый вечер в таком виде с предыдущего помещения нашего бара отправлялись на Майдан. У кого-то было и хоккейное снаряжение - отличный вариант, как оказалось. Никто не ожидал попытку разгона, и мы съехались на Майдан кто в чем был, а все наши "рыцарские доспехи" остались лежать в кладовке бара. Тогда я и понял, что на надо иметь свою базу поближе. Через Оксану Коробчук мы вышли на Парубия, я с ним имел короткий разговор, и он дал добро. Нам предложили пару-тройку вариантов. Слава Богу, что мы не остановились на первом варианте, хотя он мне нравился, - над "третьим" Глобусом наверху. Там бы мы и легли в конце февраля. В итоге выбрали место недалеко от метро "Крещатик". Шутили, что, мол, когда еще выпадет возможность пожарить шашлыки на разделительной полосе главной улице страны?

- Там вышел центр концентрации творческих личностей.

- Да. Сначала сооружение проектировалась просто в качестве ветрозащиты. Возникли стены с паллет и досок, и стало как-то грустно от того, что на них ничего нет. А у нас же сообщество художников, вот мы с Гончаруком и предложили Ивану Семесюка, Алексею Манну и другим оформить нашу лачугу. Собрали деньги, я свои вложил, чтобы быстрее было. Народ трудно раскачивался, но потом еще долго доносили деньги.

- Там все было довольно основательно - лежанка, печь ...

- Я даже сделал проект с визуализацией. Конечно, сразу все пошло не совсем так. Я почти сразу после монтажа слег с сильным бронхитом, три недели проболел и многое пошли на самотек. В принципе, все получилось неплохо, хотя кто-то и выпивал там, кто-то женщин приводил. Застал то за заграждением "самооборонца" с "самооборонкою". Это было точно веселее, чем скучные армейские палатки соседей.

- Здорово было: выходишь из метро, и тут тебе сразу выставка художников-жлобистив.

- Они как раз четко до начала Майдана закрыли свой проект. Шутили, что революция и была организована для того, чтобы отвлечь общественность от закрытия жлоб-артовских проекта. Затем, уже после победы Майдана, Геннадий Москаль опубликовал план зачистки Майдана, и там, в основном, объекты были обозначены кружочками, а наш Барбаканчик был почему-то обозначен треугольником с числом 92.

- А до какого момента вообще просуществовал Барбакан?

- По-моему, 1 марта мы пошли в Верховную Раду с шинами, уже не помню, по какому поводу. Мы их даже не поджигали, просто взяли, чтобы напомнить. А уже пошла изо всех сил раскрутка "движухи" в Крыму. И стало понятно, что все идет к войне. Стоя под Радой, мы решили, что шины уже не актуальны, а эпицентр событий перемещается куда-то южнее. Время по инерции Барбакан еще простоял, но уже было понятно, что по сути там нечего делать. Мне предложили его перенести в "Мистецький Арсенал" на время. Были идеи, как его сохранить, повезти на какие-то гастроли, но это все так и осталось на уровне идей. Затем после "Арсенала" мне, как человеку сентиментальной, было просто жалко выбросить его на помойку. Кусок жизни, как никак. В конце концов, 19-20 февраля часть его даже сгорела - несколько «стен» сожгли в районе стелы. Возможно, это можно назвать и святотатством, но то, что мы во время Майдана по понятным причинам в шутку называли коктейль-баром, стало таковым на самом деле после него. Мы частично восстановили баннеры и поехали на ВДНХ на арт-пикник Славы Фроловой в качестве летнего кафе. Опыт был интересен.

- Как ты вообще пришел к мысли о том, что нужно лично участвовать в защите страны?

- Это стало очевидным именно тогда 1 марта 2014. Хотя, конечно, было сложно осознать, потому что события просто в голове не укладывались. Например, мне может и не была симпатичная российская футбольная сборная, или клуб "Спартак", но все равно привык воспринимать их, как родственников. Над ними было можно посмеяться, можно было где-то поссориться, но все же - родственников. Даже война 2008 года в Грузии не заставила заподозрить неладное. На историческом форуме, в жизни которого я принимал участие в те времена, долго обсуждали пятидневную войну, и не скажу, что я был тогда всецело на стороне грузин. Я "тролив" россиян, конечно, но допускал, что и грузины в чем сильно неправы. Оказался, значит, тоже жертвой российской пропаганды. И весной 2014 года, когда я понял, что что-то начинается, то начал ездить на тренировки, прикидывать куда и как приложить свои усилия. Но в итоге из-за проблем со здоровьем после одного из выездов я лег в больницу на операцию. Только весной 2015 лечащий врач сказал мне, что я буду жить и могу дальше двигаться по плану. Возник вариант с полком "Азов" - у меня был контакт с некоторыми ребятам оттуда, я знал, что это подразделение укомплектовано добровольцами, в основном горожанами, идейными, людьми с образованием.

Когда ты понимаешь, что время проведешь в кругу других людей, то начинаешь прикидывать, с кем бы тебе было комфортнее. Можно назвать это столичным снобизмом, а можно стремлением к психологическому комфорту, но хорошо, когда ты людей понимаешь и говоришь с ними на одном языке во всех смыслах.

- Тебе же не пришла повестка, ты сам решил идти на войну. Родные не отказывали?

- Как сказать ... Еще во время Майдана, выходишь из дома с рюкзаком и снаряжением, и здесь выбегает малявка: "Папа, а ты потом придешь?" И как-то даже колени слабеют. А по поводу службы - жена сказала, что все понимает и меня полностью поддерживает.

- Расскажи, пожалуйста, какие там были первые впечатления.

- Хорошие. Отличные условия, толковый, мотивированный коллектив. Во всяком случае, у нас в "минометци". "Азов" принято было называть то батальоном, то полком, но официальное название было "Отдельный отряд Специального Назначения Национальной Гвардии Украины". Вообще, в то время в "Азове" довольно приличный процент личного состава не был оформлен официально.

- Как это было возможно?

- А вот так. Во многих "добробатах" в разное время и вовсе половина таких были. В начале войны многие приходили, желая воевать, защищать Родину, но сознательно не шли на контракт, чтобы чувствовать себя свободно. Потому что недоверие к государственным структурам оставалось. Человек мог оставаться год и более и при этом не подписывать контракт, чтобы не связывать себя.

Вот и я прошел внутреннее оформление "Азова", а официально Нацгвардия меня не приняла. Поэтому какие-то деньги мне "Азов" платил из своих фондов. Часть зарплаты ребята отдавали на оснащение неоформленных - из этих денег нам что-то и выплачивали. Полгода это так тянулось, и в конце концов меня позвали в ВСУ, предложили подписать контракт.

- Ты официально оформился, и у тебя при этом изменилось?

- Сейчас я военнослужащий ВСУ. У нас в "Азове" была группа аэроразведка, но мы, фактически, не летали, не было доведенного до ума самолета. Пару раз мы его в воздух поднимали, но все больше на полигоне. Больше работали, как пешая разведка, как арт-корректировщики.

- Переходили линию разграничения?

- Нет, работали с наблюдательного пункта на нуле. Нормальных биноклей для этого, в принципе хватало.

- А как ты понял, что тебе интересно быть именно в аеророзвидци?

- А что еще делать? Запускаешь радиоуправляемый самолетик, и тебе за это еще и деньги платят! На самом деле - это не сложнее, чем машину водить. Это интересно, нужна какая-то координация ... Плюс, я понимаю, что чем бегать с автоматом по передке, я так больше пользы принесу. У меня, как у архитектора, хороший глазомер - работа аеророзвидника оказалась близка. Это мне коллега, кстати, посоветовал - он тоже архитектор и тоже работал в этом направлении. Вообще, он легендарная личность в нашей работе, сейчас уже отслужил по мобилизации, дембельнулся, но еще заходит в гости. Вообще, сложно полностью выйти из этого движения, если ты уже втянулся.

- У него обошлось без посттравматического синдрома?

- Он у всех в той или иной степени. Война, конечно, затягивает - совсем другое измерение, совсем другая жизнь. Сложно вернуться к прежней жизни, кто-то пьет, кто-то в религию ударяется. А к психологам мало кто ходит, так как традиционно принято им не доверять.

- Расскажи, пожалуйста, о каких-то интересные случаи, которые произошли в последнее время.

- Вот с этим начинаются проблемы, потому что мы все-таки разведка ... Практически при каждом вылете то интересное случается. Например, прошлой зимой столкнулись с обледенением. Чисто случайно "птичку" сумели вернуть. Показалось, что у нее что-то с камерой, оказалось, что на ней было три миллиметра льда, если бы ее развернули на пару-тройку минут позже, то уже не хватило бы батареи. Корка льда была на кромке крыла, на тяге, на сервоприводах.

- Ты как-то писал, что попали под дружественный огонь.

- Да, часто морпехи "салютуют" нам очень бодро. Был случай, когда "птичка" возвращается, и здесь они начинают "валить" из всех стволов - чуть ли не всей ротой. И это при том, что мы каждый раз предупреждаем перед вылетом. Но вот кому-то показалось, кто-то не услышал команду, а когда один начинает стрелять, другим сложно его поддержать. Три минуты непрерывно продолжается обстрел, и здесь пропадает сигнал телеметрии с "птички". Ну, капец, попали. Мы стоим и просто смотрим друг на друга, проходит пара минут, и тут оп - она ​​появилась на новом месте карты. Может, какой-то глюк был, может, глушилка сработала.

- А там вас активно глушат?

- Далеко не всегда. Вообще, количество российского ребаем (станций радиоэлектронной борьбы) несколько преувеличено криворуких пилотами, потому что когда ты разбиваешь "птичку", всегда лучше сказать, что это русские виноваты, а не мои кривые руки. Могу честно признаться, что и я своими кривыми руками тоже "птичку" бросал. Затем два дня ремонтировали.

- А если на вражеской территории?

- Ну, тогда с ней все. Но у меня, слава богу, такого не бывало. Я свою ударил на посадке. Это было совпадение нескольких факторов: ночью спал 2:00, была необычная погодная ситуация, потому что я больше привык летать при сильном ветре, а здесь получилось так что в 15-20 метрах над землей была зона почти полного штиля. Когда собирается такое куча факторов, они иногда приводят к аварии. Я недостаточно далеко отошел от машины и когда завел "птичку" на посадку, то увидел, что она летит прямо в машину. Я пытался ее подрулить, она задела крылом за землю и пошла наперекосяк ...

- А что это была за модель?

- "Аист-100" днепровского производства, куплена на средства волонтеров. Очень хорошая, надежная. Ее вроде с 2015 года поставляют в армию. В принципе, у нас есть много различных проектов беспилотников, но кто-то каких-то безумных денег хочет, кто-то ненадежный ... А тут такой случай, когда удачный планер подобран, хорошая камера, достаточно прочный корпус, достаточно надежная авионика - хороший аппарат.

- А вы даете обратной разработчикам?

- Да. Вообще, нашей войной очень интересуются люди на Западе, потому что такого масштаба конфликта давно не было в Европе. И это не война в Ираке, где одна из сторон была фактически в считанные часы уничтожена с воздуха. Здесь же с обеих сторон работают танки, артиллерия. Опять же, серьезные комплексы РЭБ работают.

- Как тебя реагируют родственники и друзья сейчас, когда война идет так долго.

- Родственники поддерживают и переживают, естественно. Родители особо. Жена, конечно, тоже переживает, но она это больше в себе держит. Особенно мама очень волнуется и беспокоится.

- А ты им обещал что-нибудь? По срокам возврата?

- Да нет, это же мое дело. Я ставил перед фактом. По друзьям, то они очень много помогали. Например, та машина, на которой я сейчас работаю, восстановлена ​​с их помощью. Я тогда на Фейсбуке бросил клич - и получилось собрать около двух тысяч долларов. Благодаря этому у меня сейчас лучшая машина в подразделении, в лучшем состоянии, по крайней мере. Наша армия сейчас развивается и улучшается, но еще много чего не хватает. Многие буквально неразрешимых вопросов, например, тот же вопрос с машиной. Так, американцы поставили ВСУ какое-то количество "хаммеров", да, есть умирающие от старости уазик и "таблетки", но это, собственно, и все.

Здесь ситуация практически в тупике, и это реальная огромная проблема. Выручают волонтеры, как тот же Серж Марко, который гоняет машины из Европы для своих любимых морпехов, и без них просто трудно представить, как можно существовать. Не ехать же мне на вылет на "Урале" - он ест безумное количество топлива, шумный, яркий ... Надеюсь, когда-нибудь и эта проблема будет решена.

- Что конкретно нужно твоему подразделения? В чем наиболее сильная потребность?

- В принципе, по сравнению с другими, мы неплохо оснащены. Хотя, конечно, страшная проблема с автотехникой. У нас достаточно крупное подразделение, и машины нужны постоянно. Они ломаются, они гибнут под обстрелами. Постоянно нужна резина, запчасти. У нас есть несколько внедорожников, которые стоят на мертвом приколе - тупо нет денег на их ремонт, у одного то сдохло, у другого другое. Когда ставится диагноз "ремонт" стоимостью полторы-две тысячи долларов, это фактически приговор. Был момент, когда у нас на весь подразделение было только мой "Mitsubishi Pajero", хотя у нас несколько групп с разными задачами, и каждой нужна машина.

- А какая ситуация у другой стороны, насколько вы вообще о ней осведомлены?

- В свое время мы слушали их радиопереговоры, когда я еще в "Азове" служил. У меня был товарищ, так он говорил, что я их там всех как родных знаю, по голосам узнаю, как у кого дела уже в курсе. Но вообще, те люди, которые с той стороны воюют, мне не очень интересны. Те, кто конкретно против нас работают, это станции РЭБ. Эти комплексы обычно обслуживаются русскими, но они постоянно здесь не живут, периодически заезжают. Вообще, мне кажется, что у них там все происходит по какой-то схеме сдачи зачетов. Так же и с артиллерией, кстати. Вот все тихо-спокойно, и вдруг вся линия взрывается - прилетают тона боеприпасов ни с того, ни с сего. То же самое с РЕБовцямы: летали-летали мы спокойно, а тут вдруг вообще на всех частотах глушат за день положили даже пару "птичек" у коллег. Затем снова пропали. Пожалуй, поехали. Ну или им помогли "уехать".

- То есть, первая необходимость именно твоего подразделения - машины?

- Да, номер один. Кроме денег, это еще и куча времени, которое отнимают ремонты. Деньги тратим свои, потому что машины практически невозможно поставить на баланс части. Здесь есть определенные нюансы, с прошлой осени пытаемся этим заниматься, но воз и ныне там. Сейчас я переделываю ящик для "птички", волонтеры обещали помочь. На компьютеры тоже нужны деньги ... В общем, все в них упирается.

Реквизиты для помощи "Аеророзвидци" http://bpla.in.ua/history.html

Карта Частные Банка: 4149 6258 1059 8308 Власюк Петр Михайлович

PayPal: [email protected]

Похожие